СТАНСЫ
1
Ты, наверно, и впрямь испил эту чашу до дна,
Если даже дети рисуют ангелов на
Жирном асфальте корявым розовым мелом.
Где Твоё воинство и достоинство где?
Сонные рыбы плывут в неживой воде,
Тигры смиренные плачут в чаду очумелом.
2
Время притч и скрижалей прошло, но терновый куст
Всё ещё ждёт твоих уст и, словно мангуст
С королевскою коброй, сражается с фарисеем.
Да ещё над садом смаковниц встаёт заря,
И поёт петух, словно маковый цвет горя,
Говоря Петру: «Что пожнём, мол, то и посеем!»
3
И настало время змеи. Холодов и льда.
Время крыс и чумы, пожирающей города,
Горькой правды равнинной и сладостной лжи отвесной.
Оглянувшись окрест, мы кусаем себя за хвост
И питаемся шелухой вифлеемских звёзд,
Золотою рыбкой и постылой манной небесной.
4
Но открылася бездна, и бездне не видно дна.
Что касается плоти, то участь её одна —
Ей не выбраться никогда из овечьего хлева,
Её сон безмятежный, как тихий Твой взгляд, глубок,
И воркует над нею сердито душа-голубок,
Чтоб, забыв, что такое грех, полететь налево.
5
Мы не помним ни голос Твой и ни облик Твой,
Ни того, что делал с тобою римский конвой,
Ни что было потом. Так спокойней — зачем нам чудо!
Нас две тысячи лет окружает не свет, а тьма,
Нас две тысячи лет охмуряет перстом Фома,
Нас две тысячи лет зацеловывает Иуда.
6
Как ни странно живём, Пасху празднуем. Иногда
Забредаем в храм, где сгораем вмиг от стыда —
Не увидел бы кто! — и крестимся как попало.
И у нас, как у мёртвых, от страха растёт борода:
Вот он хлеб живой, вот она живая вода —
По усам-то текло да в рот опять не попало.
(Сергей Васильев, «Арион» №3/2009)